olegmatveev (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
olegmatveev) wrote2013-02-01 09:43 am
olegmatveev) wrote2013-02-01 09:43 am
Entry tags:
Точно такое же искажение «принятия частного за общее» произошло и с сексуальным желанием
Точно такое же искажение «принятия частного за общее» произошло и с сексуальным желанием. В 1929 году юмористы Джеймс Турбер и Э. Б. Уайт опубликовали книгу «А нужен ли секс?». В ней они пишут:
Сексу не более 50 лет от роду. Сублимация секса, называемая «Любовь», гораздо старше – хотя борцы за чистоту нравов ставят под вопрос существование Любви до 1885 года, на тех основаниях, что сублимация несуществующего чувства не может существовать по определению.
Но, совершенно независимо от того, что было раньше – потребность в еде или потребность в сексе, сексуальное «влечение» создает куда большую шумиху... . Сексуальное влечение растревожило весь Западный Мир, потому что влечение к пище – это дело личное, касающееся только конкретного голодного человека, а влечение к сексу (в его истинном воплощении) связано с другим индивидуумом. И именно этот «другой человек» и создает все неприятности.
При первом прочтении этого текста можно и не заметить, что Турбер и Уайт рассматривают сексуальное желание как стремление удовлетворить биологический голод, что-то наподобие потребности в пище. И это происходит потому, что видение секса как «биологического голода» глубоко укоренено в нашем социуме. Настолько глубоко, что это проникает в методы работы многих терапевтов с проблемами низкого сексуального желания. Используя то же обоснование, что и юмористы Турбер и Уайт, они относятся к этому явлению как к «сексуальной анорексии» – сексуальному «расстройству пищевого поведения». Логика в основании этого проста – поскольку желание секса предполагается подобным желанию еды – т.е. рассматривается как базовое биологическое побуждение – нужно быть весьма замороченным, чтобы не хотеть этого.
На поверхности общераспространенная идея о том, что секс есть естественное биологическое побуждение, представляется разумной. В конце концов, разве секс не является функцией гормонов? Разве секс не закодирован в каждом животном? Если бы секс не был «нормальной функцией», разве не вымер бы наш вид?
Хотя в этих рассуждениях есть некоторая истина, они ограничивают наше видение человеческой сексуальности, мешая разобраться с вопросом сексуального удовлетворения. Мы не осознаем, что видение секса как «влечения» заставляет нас фокусироваться на облегчении нашего сексуального напряжения, а не на желании к нашему партнеру. Возможно, так оно и есть – чем сильнее напряжен («озабочен») человек, тем больше он стремится к облегчению – но если это вам представляется единственной причиной, по которой ваш партнер стремится быть с вами, то это убивает секс и общность в браке. И парам трудно подходить к этому вопросу как-то иначе: даже диагностические руководства, используемые врачами и терапевтами, трактуют сексуальное желание как «готовность к сексуальному поведению», а не как «желание к своему партнеру». Фокусировка на желании как на мотивации на секс упускает из виду те многие пары, которые стараются увеличить желание (страсть) во время секса . (Глава 5 фокусируется на рассмотрении сексуального желания на базе общности, которое исправляет этот момент).
Восприятие сексуального желания как биологического побуждения подготавливает почву для убеждения в том, что мы должны автоматическим образом знать, как надо заниматься сексом – хотя на достижение полной сексуальной зрелости у людей уходит куда больший срок, чем у какого-либо другого вида на земле. Это также заставляет нас считать, что мы должны хотеть секса постоянно – хотя человеческое сексуальное желание куда больше подвержено обстоятельствам и смыслу, чем у низших видов. Но невозможно сделать секс более интимным или даже просто ощутить себя желанным (избранным), пользуясь этим подходом – потому что гормоны, голод и сексуальная «потребность» не выбирают. И это не помогает таким парам ... поддерживать живость в сексе, по мере того, как их гормональные побуждения начинают ослабевать.
ОМ-ответ 2013 - присоединяйтесь в любой момент
Сексу не более 50 лет от роду. Сублимация секса, называемая «Любовь», гораздо старше – хотя борцы за чистоту нравов ставят под вопрос существование Любви до 1885 года, на тех основаниях, что сублимация несуществующего чувства не может существовать по определению.
Но, совершенно независимо от того, что было раньше – потребность в еде или потребность в сексе, сексуальное «влечение» создает куда большую шумиху... . Сексуальное влечение растревожило весь Западный Мир, потому что влечение к пище – это дело личное, касающееся только конкретного голодного человека, а влечение к сексу (в его истинном воплощении) связано с другим индивидуумом. И именно этот «другой человек» и создает все неприятности.
При первом прочтении этого текста можно и не заметить, что Турбер и Уайт рассматривают сексуальное желание как стремление удовлетворить биологический голод, что-то наподобие потребности в пище. И это происходит потому, что видение секса как «биологического голода» глубоко укоренено в нашем социуме. Настолько глубоко, что это проникает в методы работы многих терапевтов с проблемами низкого сексуального желания. Используя то же обоснование, что и юмористы Турбер и Уайт, они относятся к этому явлению как к «сексуальной анорексии» – сексуальному «расстройству пищевого поведения». Логика в основании этого проста – поскольку желание секса предполагается подобным желанию еды – т.е. рассматривается как базовое биологическое побуждение – нужно быть весьма замороченным, чтобы не хотеть этого.
На поверхности общераспространенная идея о том, что секс есть естественное биологическое побуждение, представляется разумной. В конце концов, разве секс не является функцией гормонов? Разве секс не закодирован в каждом животном? Если бы секс не был «нормальной функцией», разве не вымер бы наш вид?
Хотя в этих рассуждениях есть некоторая истина, они ограничивают наше видение человеческой сексуальности, мешая разобраться с вопросом сексуального удовлетворения. Мы не осознаем, что видение секса как «влечения» заставляет нас фокусироваться на облегчении нашего сексуального напряжения, а не на желании к нашему партнеру. Возможно, так оно и есть – чем сильнее напряжен («озабочен») человек, тем больше он стремится к облегчению – но если это вам представляется единственной причиной, по которой ваш партнер стремится быть с вами, то это убивает секс и общность в браке. И парам трудно подходить к этому вопросу как-то иначе: даже диагностические руководства, используемые врачами и терапевтами, трактуют сексуальное желание как «готовность к сексуальному поведению», а не как «желание к своему партнеру». Фокусировка на желании как на мотивации на секс упускает из виду те многие пары, которые стараются увеличить желание (страсть) во время секса . (Глава 5 фокусируется на рассмотрении сексуального желания на базе общности, которое исправляет этот момент).
Восприятие сексуального желания как биологического побуждения подготавливает почву для убеждения в том, что мы должны автоматическим образом знать, как надо заниматься сексом – хотя на достижение полной сексуальной зрелости у людей уходит куда больший срок, чем у какого-либо другого вида на земле. Это также заставляет нас считать, что мы должны хотеть секса постоянно – хотя человеческое сексуальное желание куда больше подвержено обстоятельствам и смыслу, чем у низших видов. Но невозможно сделать секс более интимным или даже просто ощутить себя желанным (избранным), пользуясь этим подходом – потому что гормоны, голод и сексуальная «потребность» не выбирают. И это не помогает таким парам ... поддерживать живость в сексе, по мере того, как их гормональные побуждения начинают ослабевать.
ОМ-ответ 2013 - присоединяйтесь в любой момент
no subject
no subject
Цитата
Да, замечено верно.
Ем я все-равно один.
Хотя, если заболею от переедания.... То другое дело.